Весна ворвалась в Город. Ошеломительная, яркая, несущая перемены. Сердце замирает в предвкушении чего-то нового, душа радуется теплому солнцу и каждой зеленой травинке. Носятся по лужам дети, щебечут птицы, и думать о чем-то плохом вовсе не хочется.
Только вот мне совсем не до веселья. Я не люблю весну с ее грязью, дождями, частыми заморозками, когда зима еще скалит клыки, не желая отдавать Город весне. Впрочем, справедливости ради, стоит заметить, что не одна весна была причиной моего плохого настроения.
У вампира Сашки сгорела квартира. Новость эта ворвалась в кафе ранним майским утром, когда засидевшиеся посетители уже собирались расходиться. Внезапно распахнулась дверь, и мальчишка-курьер вручил Моро свежий номер "Вестника Города". На первой странице крупным планом фотография сгоревшей квартиры, обугленные стены, расплавленная техника, остатки дивана. И окно, на котором кто-то рукой вывел: "Смерть нечисти!" "Можно с уверенностью сказать, что имел место умышленный поджог...", - резюмировал в конце статьи журналист. Но как чужие проникли в квартиру к Сашке, почему подожгли квартиру, и самое главное, где сейчас сам вампир - неизвестно. Сашку мы не видели уже неделю. Ходили слухи, что он куда-то уехал, то ли к родне, то ли к девушке.
Сгоревшая квартира была всего лишь первым звеном в длинной цепи происшествий, которые обрушились на Город. Для обычных жителей все шло своим чередом, они мало обращали внимания на то, что творится вокруг, но мы понимали - кто-то истребляет жителей Города, тех, кто живет в ночи, тех, кто выдает себя за обычных людей. Истребляет, оставляя на месте преступления одну и ту же фразу, пугающую, непонятную. В Городе назревала паника, кое-кто из моих друзей уже сорвался в другой город, прихватив с собой семьи.
Рин не отходил от меня ни на шаг, ходил напряженный, ожидал атаки в любой момент. Только Морис был спокоен, как танк. Хотя изредка, когда он не подозревал, что за ним наблюдают, я замечала в его глазах тревогу.
Моро позвонил часов в семь вечера, сообщив, что ждет нас в кафе, и мы с Рином стали собираться. Я как обычно спустилась пешком, чтобы подождать у подъезда, пока телохранитель запирает двери квартиры.
На улице у скамейки, спрятав руки в карманы ветровки, стоял Волк и задумчиво смотрел куда-то вверх. Я проследила за его взглядом, не нашла ничего интересного и пожала плечами.
- Нам надо поговорить, - нарушил тишину Вовка.
- Не о чем, - отрезала я, не отходя от домофонной двери.
Если он набросится, я даже дверь открыть не успею, чтоб в подъезд заскочить, но преграда за спиной придавала уверенности. Тем более Рин наверняка уже спускается.
- Я все еще хочу спасти тебя, - не слыша меня, продолжил Волк. - Если ты откажешься от них, я сумею тебя защитить. У меня хватит на это власти, поверь. Я спасу тебя. Теперь я не один, за мной сила!
Я наигранно рассмеялась, пряча страх. Мимо проехала красная "десятка", обдав асфальт водой из грязной лужи.
- Я уже говорила тебе, - голос мой дрогнул, но я взяла себя в руки. - Меня не нужно спасать. Тем более от них.
- Ты не понимаешь...
- Куда уж мне, - парировала я.
- Они зло, - убежденно заявил Вовка, перебив меня. - Их существование преступно. Они не имеют права жить и должны быть истреблены!
- Ты больной. Никто из жителей Города не несет угрозы...
- Ты не видишь, что происходит в городе? Скоро все они будут мертвы! Все до единого. Никто не уйдет живым, слышишь? Мы так решили.
- Вы? Это кто?
- Люди. Если ты останешься с ними...
- Я лучше умру с ними, чем пойду на предательство.
Из подъезда вышел Рин, я вцепилась в рукав его куртки, удерживая от необдуманных действий, и добавила:
- Уходи, Вов. Нам больше не о чем говорить.
Он некоторое время стоял, прищурившись, не сводя с нас напряженного взгляда, а потом развернулся и ушел, не оглядываясь.
- Чего он хотел? - мрачно поинтересовался Рин.
- Угрожал, - неуверенно отозвалась я, и, помотав головой, твердо сказала, - ничего особенного. Он псих. Поехали в кафе?
***
На Площади Свободы горел вечный огонь. Ветер шуршал целофаном, в который были упакованы цветы, возложенные у обелиска. В воздухе отчетливо пахло гарью. Дым из-за стадиона, расположенного возле мэрии, мы заметили не сразу, все-таки на город уже опустились сумерки. Мы с Рином переглянулись и ускорили шаг.
У кирпичной стены стояло человек пятнадцать взрослых и с десяток детей. Стена полыхала огнем. Люди живо обсуждали происшедшее, но я не слышала ни единого слова. Это же наше кафе! Они что не видят?! Разбитые окна, за которыми мечется пламя. Я пискнула и рванулась к двери, но Рин перехватил меня за руку. Я попыталась вырваться, но телохранитель держал крепко.
- Пусти! - гневно скомандовала я. - Там же Морис!
- Пожарные едут, - сообщил какой-то мальчишка из толпы.
- Вот ведь негодники, - проскрипел старческий голос, - подожгли зачем-то стену...
- А кто поджег? - поинтересовался кто-то.
- Да кто ж знает...
- Пусти, - громким шепотом прорычала я. - Это же наше кафе! И Морис... Как же Морис?!
- Нет, - прошептал Рин. - Нет. Ты не слышишь? Город зовет его...
Я прекратила вырываться и растерянно обернулась к полыхающему кафе. Рин был прав. Неясное ощущение, отдаленный зов, даже не так, скорее образ зова. Такое ощущение бывает, когда кажется, будто кто-то тебя окликнул, но никого рядом нет. "Почудилось", - обычно говорят в таких случаях.
- Если бы Морис был там, - шепотом подолжил телохранитель, - Город бы его не звал. Значит, он еще жив...
- Правда? - я обернулась к нему, чувствуя, что сейчас расплачусь.
Наше кафе, частичка нашей жизни, сейчас сгорало в ярком пламени, всего миг и кафе исчезло, превратившись в обычную кирпичную стену. Потом подъехала пожарная машина и менты. Огонь потушили, опросили свидетелей, и укатили в ночь. Только мы с Рином, усевшись на старенькую покосившуюся скамейку, продолжали смотреть на почерневшую стену. Я шмыгнула носом, Рин обнял меня и тихонько пообещал:
- Я его найду, вот увидишь. - И повторил. - Он жив, а значит, я его найду.
Я нашла в себе силы кивнуть и прислонилась к его плечу. В траве стрекотали сверчки, а Город едва слышно оплакивал потерю. Приближалась война, но мы этого еще не знали.
Комментариев нет:
Отправить комментарий